Во времена далекой юности
Моим родителям Георгию Андреевичу и Надежде Ивановне сегодня-завтра (25-26 апреля 2008 г.) на двоих исполнилось бы 165 лет. Разница по возрасту у них год и день, поэтому дни рождения отмечали одновременно, а после того, как им исполнилось 50 и 51 год (итого101), их друзья, да и они сами так возраст и стали фиксировать. Поскольку родители оказали очень существенное влияние на меня как графомана и популяризатора релейной защиты (мама была учительницей языка и литературы и рано привила любовь к чтению, отец много лет проработал релейщиком – практиком, причем незаурядным), вполне уместно на этом сайте страничку посвятить их памяти. Итак:
На страницах «Не было гвоздя…» и Давно это было... упоминаются события, в которых авторы были или активными участниками, или наблюдателями, но уже профессионалами. Я же вспоминаю случай, который произошел во время студенческой моей юности (а может быть, и первый год работы в наладке, когда до профи было очень далеко). Но узнал из первых рук. Дело в том, что мой отец в то время работал начальником электроцеха на упоминаемой далее электростанции и значительную часть событий наблюдал собственными глазами. И отчитываться перед комиссией пришлось во многом ему лично.
За давностию лет многие детали не помню. И уточнить уже не у кого. Так что пересказываю как легенду.
70-е годы прошлого века. Энергосистема Харьковэнерго, подстанция 330 кВ Лосево (кстати, через много лет на этой же подстанции были сделаны снимки, приведенные на странице Пожар на релейном щите). В результате каких-то работ или событий раскорочены токовые цепи трансформатора тока 330 кВ (вот вам и первое технологическое нарушение). При КЗ в прилегающей сети (или повышении нагрузки) трансформатор повреждается с выбросом и возгоранием масла (а это его следствие, пока почти безобидное, дальше будет хуже). Горящее масло попадает в кабельный канал. Масло потушили, ТТ с линией вывели, внешних признаков неисправностей, связанных с подгоревшим кабелем, не нашли. Сигнализация в порядке, изоляция сети оперативного тока в норме, и ладушки.
Линия, кстати, одна из трех, связующих мощный генерирующий источник Змиевская ГРЭС с крупным энергоемким промышленным районом, прилегающим к ПС Лосево (схему давно забыл, так, навскидку пишу).
Лето, жарко. Параллельная линия подгружается, подогревается и ложится на деревья (несвоевременное удаление дикорастущей растительности – второе технологическое нарушение). Линия отключается с неуспешным АПВ.
Здесь и выявляется глубоко заложенный смысл глубоко заложенных пригоревших кабелей. Не отработало то ли АПВ, то ли АВР (короче, что-то, что могло предотвратить развитие технологического нарушения). И не отработало именно по причине повреждения кабеля.
Остающаяся в работе линия отключается защитой от перегруза или чем-то еще, связанным с непомерной нагрузкой.
Крупный промышленный район остается с тремя маломощными генерирующими источниками: Харьковская ГРЭС-2 (сейчас это НТЦ Эсхар), где 45 лет проработал мой отец, ТЭЦ-3 и ТЭЦ-4.
Естественно, нагрузка непомерная. Частота катастрофически садится, работает делительная автоматика. ТЭЦ-3 (около 50 МВт) и ТЭЦ-4 (мегаватт 20 или около того) остаются рядышком с промышленными гигантами и за секунды останавливаются с потерей собственных нужд. ГРЭС-2 (2 машины по 50 МВт), расположенная в 20-30 километрах, удерживается. Кроме сельской и мелкогородской нагрузки – железная дорога, главная харьковская водопроводная станция и очистные сооружения городской канализации.
Диспетчер звонит дежурному инженеру и говорит примерно такую речь: «Удержаться во что бы то не стало. Если Харьков утонет в говне, сядем оба. Но я тебе в зале суда морду набью!».
Естественно, бдительность повышается. Кому по морде получить охота? Дается объявление: «Вахта, на ключи и кнопки! Повышенная бдительность, аварийная ситуация!». Лучше перебдеть, как говорится, чем недобдеть.
Все же лучше было бы выполнить последнее. А если первое, то до конца. Машинист турбины бдит за приборами, замечает сброс нагрузки по сравнению с заданным. Начинает нагрузочку подбирать. Но недобдел за частотомером. Задирается частота, работает автомат безопасности, турбина идет на останов… Кто присутствовал на электростанции при аварийных остановах, знает, как шумно и весело там при этом.
Здесь уже частота начинает садиться, и довольно быстро. Принимаются решительные меры: Чугуев? Райцентр обойдется. Железная дорога? Постоит. Окружающие села? О них вообще думать не нужно. Все возможное отключается оперативным персоналом за секунды. Но объекты жизнеобеспечения удержали.
Попытки запустить остановившуюся турбину безуспешны, что-то поломалось при аварийном останове.
Лихорадочные попытки запустить турбину совпадают с лихорадочными попытками воссоединить выделенный район с системой. И, наконец, транзит замыкается. Но замыкается несинхронно! Третье технологическое нарушение! Оставшийся турбогенератор с трудом удерживается в сети (да и на фундаменте). Если бы не удержался, другое бы лицо пострадало в зале суда. Спасло то, что несинхронно включенную линию отключила какая-то защита без выдержки времени (вполне вероятно, что 3 зона ДЗ по цепи автоматического ускорения).
Вместо эпилога.
Через два часа Георгий Андреевич обсуждает с представителями ну очень компетентных органов (не чета нынешней инспекции!) техническую часть случившегося («Вы нам о технической стороне расскажите, а судьбы людские – наши проблемы»). А представляете, каково маме по дороге с работы слышать разговоры по поселку: «Дорохина КГБ увезло!». Правда, к вечеру уже «привезло». Вины работников электроцеха не нашли, расстались хорошими знакомыми. Пронесло… Да и не 37 год все же. Поездили всего лишь вместе по лесу, осмотрели одну из первопричин события – дикорастущую растительность под линиями. В окрестностях ГРЭС-2 ее тоже оказалось достаточно.
Ну, а следующие две недели все работники Харьковэнерго, способные держать топор и пилу, повторяли одну из глав популярной книги советского периода (Павел Корчагин и невольно примкнувшие пассажиры поезда) в части рубки леса методом народной стройки.